Агроактивы покупают как в целях извлечения прибыли, так и для души. Не факт, что эти вложения окупаются, зато на месте заброшенных колхозов и заводов появляются современные хозяйства и предприятия. Для части так называемых непрофильных инвесторов сельское хозяйство — такой же бизнес, как остальные, то есть ориентированный на получение дохода. Среди vip-инвесторов в АПК есть высокопоставленные экс-чиновники, военные и предприниматели из «золотой сотни» Forbes.

«Агропроекты для непрофильных инвесторов — мировая тенденция, — отмечает руководитель Общественного совета при федеральном Минсельхозе Андрей Даниленко. — Поэтому и у нас интерес крупных бизнесменов к сельскому хозяйству будет расти». Мотивации у всех разные, продолжает он: одним просто хочется почувствовать себя хозяевами на собственной земле, а кто-то диверсифицирует бизнес и создает агропредприятие, которое бы приносило прибыль. Третий сценарий — земля как актив. В этом случае предпринимателя не столько волнует маржинальность сельхозпроизводства, сколько среднесрочная капитализация актива: он верит, что лет через десять сможет продать его дороже.

У крупных непрофильных бизнесменов, в отличие от испытывающих постоянную нехватку оборотных и инвестиционных средств традиционных игроков агрорынка, как правило, всегда есть свободные собственные средства, продолжает Даниленко. Это их преимущество: они не зависят от кредитных лимитов, своевременности их получения, на них меньше влияют текущая волатильность закупочных цен и другие риски. «Сейчас в России огромная проблема — чрезмерная закредитованность отраслевых предприятий, — напоминает Даниленко. — Как результат, аграрии вынуждены экономить на технологиях, то есть на том, на чем экономить нельзя. Это может обернуться серьезным ущербом для бизнеса в будущем. Бизнес же крупных предпринимателей, как правило, хорошо капитализирован, и они могут позволить себе дождаться дня, когда их предприятие станет устойчиво прибыльным».

Слабой стороной не знакомых со спецификой сельского хозяйства инвесторов Даниленко называет необходимость полностью доверяться управленцам. Наемные менеджеры не всегда эффективно руководят, но собственник не может проконтролировать их на стадии, когда еще реально что-то исправить. «Поэтому в таких компаниях часто можно видеть безрадостную картину: слишком дорого построили, очень много текущих затрат, не вовремя сориентировались в ситуации, и в итоге не окупается проект, — описывает Даниленко. — Что закономерно: сельское хозяйство по определению требует «ручного управления».

Личный экопродукт

Одну из первых в России экоферм создал непрофильный инвестор, владелец сети магазинов одежды Woolstreet Александр Бродовский. Сейчас ему принадлежит 1,2 тыс. га в Тульской области. Хозяйство называется «Горчичная поляна». Вопросами экопитания Бродовский заинтересовался в Германии, где жил с 1989 до 1996 год. Вернувшись в Россию, он обнаружил, что здесь непросто купить качественные продукты питания. Тогда появилась идея обеспечить ими себя, создав агропроизводство. Еще одна причина — пищевая аллергия. По словам Бродовского, химикаты, с помощью которых выращиваются агрокультуры, могут провоцировать развитие аллергии. То есть человек реагирует не на саму пищу, а на соединения, которые попадают в нее при выращивании. Питаясь organic food, можно сократить риск развития аллергических реакций. «Горчичная поляна» создана по принципу традиционного натурального хозяйства. Землю Бродовский купил в 2005 году, а к концу 2000-х, по его словам, экоферма начала работать на полную мощность. В 2010 году в хозяйстве было 800 свиней и поросят плюс 150 галловейских коров. «Горчичная поляна» выращивает картофель, морковь, свеклу, тыкву, капусту и топинамбур, на корм животным возделывает ячмень, пшеницу, полевые бобы и тритикале. Хранилища зерна и земляные погреба оснащены естественной вентиляцией. По словам Бродовского, экоферма для него не только дело для души, но и бизнес, задача которого — приносить прибыль. Бизнес, правда, пока дотационный: доходы не покрывают оперативных расходов. Это неудивительно, считает гендиректор «Агриконсалта» Андрей Голохвастов: хотя экопродукты можно продавать в разы дороже традиционных, рынок их сбыта фактически ограничен Москвой, а каналы продаж — интернет-магазинами.

Оценивать экобизнес, добавляет он, логично не по рентабельности, а по валовому доходу: себестоимость таких продуктов высокая, а урожайность агрокультур / продуктивность скота — относительно низкая, но при этом товар продается по высокой цене. Последняя позволяет сокращать срок возврата инвестиций, если у компании продуманная финансовая и маркетинговая стратегии. «Окупаемость производства баранины по традиционной технологии (которая сама по себе достаточно экологична) может составлять шесть лет, а продавать ее как «экологически чистую» можно в три раза дороже, и тогда окупаемость с учетом инвестиционной фазы сократится до трех лет, — приводит пример Голохвастов. — Рентабельность обычной молочной фермы начинается с 400 коров. На экоферме — при высокой цене реализации молочных продуктов — для окупаемости достаточно существенно меньшего поголовья».

Условно-доходный бизнес

Сразу после отставки в 2011 году бывший губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин объявил о намерении развивать в регионе производство мяса и картофеля. В начале этого года стало известно, что он стал владельцем двух агрокомпаний — «Саначино Агро» (единоличная собственность) и «Кашинский галловей» (совместный бизнес с бывшем заместителем Михаилом Устиновым, у Зеленина — 70%). Основной профиль первой компании — картофелеводство и разведение КРС, оптовая торговля сельхозживотными, зерном, продуктами растениеводства и животноводства. «Кашинский галловей» занимается разведением КРС. Зеленин намерен вложить в АПК «миллиарды рублей», писала со ссылкой на экс-губернатора газета РБК daily. Как и Бродовский, он хочет попробовать производить экологически чистые продукты. В планах Зеленина привлечение соинвесторов при сохранении за собой контроля. Ежегодный оборот своих агропредприятий Зеленин прогнозирует на уровне 1 млрд руб. «Это приличный показатель, — оценивает Голохвастов. — Но нужно посмотреть, как будет развиваться предприятие. В последние годы очень часто озвучивались громкие инвестпроекты, а реально воплотились в жизнь единицы — можно сказать, каждый десятый заявленный». По наблюдениям эксперта, в России за последние годы вырос интерес к мясному скотоводству, особенно после принятия отраслевой целевой программы поддержки этой отрасли. Впрочем, высокой рентабельности от таких проектов непрофильным инвесторам лучше не ждать, думает Голохвастов: «Нетели и телки мясных пород стоят дорого, а цена такой говядины недостаточно высока по сравнению с ценой обычных аналогов».

По мнению Даниленко, таких инвесторов, как Зеленин и его партнеры, мясное скотоводство привлекает относительной простотой получения продукта в сравнении с тем же молоком. «И потом, постепенно растет потребление качественной говядины, а поскольку ее импортируют в больших объемах, считается, что производство такого продукта здесь тоже перспективно, — говорит он. — Но пока потребление дорогой говядины в нашей стране все еще слишком низкое, поэтому рано говорить о мясном животноводстве как выгодном бизнесе». В мире мясные проекты прибыльны благодаря стабильному спросу на дорогие отруба туши: за счет высокой рентабельности премиальных кусков получается стабильная — в пределах 5% — маржа, а остальные части реализуются дешево. К тому же на Западе есть бойни с безотходным производством: перерабатывается все, включая шкуру и кости. В России нет крупных безотходных боен. «Прибыльными проекты мясного скотоводства могут быть лишь в долгосрочной перспективе, — делает вывод Даниленко. — Поэтому зарабатывать на таком бизнесе можно, только интегрируя его с другими и только как на побочном. Предположим, у компании свой сахарный завод, и его отходы идут на корм КРС, или имеются мясоперерабатывающие мощности». Но рентабельность будет в лучшем случае 5-10%, предупреждает эксперт.

Молочно-сырьевой проект, по словам Даниленко, может выйти на окупаемость и начнет генерировать прибыль минимум через семь лет после стартапа. Причем эти семь лет будут сложными для инвестора — убыточность достигает 10-15%. А затем можно иметь рентабельность в 15-20%, но при условии, что у предприятия не будет кредитной задолженности.

Нерентабельные кони

Собственным агробизнесом занимается бывший совладелец «Юнимилка» Андрей Бесхмельницкий. В 2004 году он приехал в Воронежскую область посмотреть молокозаводы, покупка которых могла бы быть интересна «Юнимилку». До сделок так и не дошло, но поездка оказалась полезной: Бесхмельницкий купил для себя Хреновской конезавод, где, по его словам, в XVIII веке вывели знаменитых орловских рысаков. Так начался семейный агробизнес Бесхмельницкого, в который он за первые три года инвестировал 450 млн руб. «Коневодство в принципе убыточно, — признавался «Агроинвестору» предприниматель. — Завод живет за счет молочного КРС и растениеводства. Когда у всей Воронежской области было 300-350 ц/га сахарной свеклы, мы собирали по 480 ц/га». По словам Бесхмельницкого, растениеводство требует инвестиций в технику, удобрения и пр. из расчета $1 млн на 1 тыс. га. В планах бизнесмена было к 2013 году иметь не более 30-40 тыс. га земли. «Иначе начнется бизнес ради денег, — считает Бесхмельницкий. — Специализация останется — зерновые плюс технические агрокультуры. Дойное стадо доведем до 5 тыс. за счет реконструкции имеющихся ферм». Источник, близкий к компании, сообщил «Агроинвестору», что проект продолжает развиваться и Бесхмельницкому удалось выйти на плановые показатели.

По схожей схеме поднимает сельское хозяйство бывший столичный мэр Юрий Лужков. Он управляет агропроектами своей супруги Елены Батуриной в Калининградской области, купившей конезавод «Веедерн». По словам Лужкова, рассказавшего о своем увлечении газете «Ведомости», завод полуразрушен и сейчас реконструируется. Там 150 лошадей для конного спорта, идет селекция животных для конкура и выездки. На 3 тыс. га выращиваются овес, ячмень, пшеница, рапс и другие агрокультуры. Также Лужков планирует заняться разведением молочного скота, для чего собирается восстановить разрушенную ферму на 500 КРС. В отдаленной перспективе — аренда у государства 1-1,5 тыс. га земли для расширения производства.

В Калужской области экс-мэр продолжает заниматься разведением пчел. В регионе у него пасека на 300 пчелиных семей. «Для меня сельское хозяйство — это в первую очередь занятие для души, — объясняет свою мотивацию Лужков. — С другой стороны, у меня есть возможность опробовать на практике мои изобретения, и они дают потрясающие результаты! Достаточно увидеть нашу кукурузу, выращенную из биоконтейнеров!» Кстати, пока конезавод нерентабелен, и Лужков собирается вывести его хотя бы на нулевую доходность.

Аграрии из Forbes

Борис (Бидзина) Иванишвили, состояние которого, по версии Forbes, составляет $5,5 млрд, — один из первых крупных предпринимателей, начавших полтора десятилетия назад инвестировать в АПК. Тогда он владел холдингом «Металлоинвест» и в 2000 году с Федором Клюкой, партнером по входившему в компанию Стойленскому ГОКу, создал в Белгородской области «Стойленскую Ниву» с 300 тыс. га, растениеводством и животноводством. За три года агрохолдинг стал одним из крупнейших в стране. В 2003-м Клюка вышел из бизнеса, стратегия компании изменилась: земельный банк был реструктурирован и сократился примерно до 100 тыс. га, а приоритетом стала переработка зерновых — производство муки, комбикормов и хлебопродуктовой линейки. В 2010 году компания продала все сельхозактивы группе «Русагро». По собственным данным «Стойленской Нивы», сумма целевых инвестиций компании превышает 5 млрд руб. В 2011 году холдинг заработал 273 млн руб. чистой прибыли по МСФО, увеличив ее в 1,5 раза по сравнению с 2010-м.

Сейчас «Стойленская Нива» продается, утверждают участники рынка. Это последний крупный российский актив Иванишвили, планирующего заняться политикой в Грузии и поэтому распродающего местные компании (бизнесмен — лидер оппозиционной политической коалиции «Грузинская мечта»). Ранее он продал банк «Российский кредит», сеть аптек «Доктор Столетов» и девелопмент в центре Москвы. Доход от завершенных сделок, по данным Forbes, может быть на уровне $1,5 млрд. «Стойленскую Ниву» Иванишвили в феврале оценивал в $350 млн. Эксперты указывали, что владелец завысил ее почти вдвое. «Как правило, такие активы предлагаются по завышенной цене и именно поэтому долго не продаются, — указывает Андрей Даниленко. — К тому же владелец часто оценивает не реальную стоимость компании, а вложенные в нее средства».

В Тверской области работает компания «Румелко-Агро». Это проект еще одного бизнесмена из «золотой сотни» российского Forbes — владельца Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК) Владимира Лисина. Структуры бизнесмена начинали с покупки охотничьих угодий, а после земельной реформы, чтобы сохранить их, пришлось скупить паевые участки с обязательством вести на них сельхоздеятельность. Вкладываться решили в овцеводство — компания даже получила статус племзавода по романовской породе. Проект небольшой: сейчас в хозяйстве около 2 тыс. овец. Более трех лет в компании развивается еще один нишевый бизнес — пчеловодство. 200 га земли засевают под медоносы — фацелию, донник, пустырник. Свое агропроизводство новому собственнику, впрочем, пригодилось и напрямую: для подкормки популяции лося и кабана, которая живет на его землях, нужно до 1 тыс. т/год зерна. За шесть лет в компанию вложено 700 млн руб. Сейчас приоритетом «Румелко» является выращивание КРС на мясо, рассказывал в мае «Агроинвестору» гендиректор компании Валерий Нехаев.

Свой агробизнес есть у бывшего президента пивоваренной компании «Балтика» и экс-главы корпорации «Олимпстрой» Таймураза Боллоева. В 2006 году он купил хозяйство «Ясенские зори» и 10 тыс. га соседних земель в станице Ясенской Краснодарского края. В хозяйство на первом этапе вложили 400 млн руб. и в 2007 реализовали 2 тыс. т семенной пшеницы. Затем заложили сад яблонь зимних сортов на 40 га, занялись свиноводством и молочным животноводством. О том, в каком состоянии проект сейчас, неизвестно: в последние годы Боллоев не рассказывал о своих агропроектах, поговорить с его представителями «АИ» тоже не удалось.