Автор рассматривает перспективу производства биотоплива в каждом фермерском хозяйстве.

В Правительстве и Думе обсуждается техническая поправка, которая может обрести судьбоносное значение. Юрий Шушкевич считает, что это "последнее чудо России".

Законодательные новации, которые в нашей стране обычно вводятся в интересах отраслей и бизнес-групп, в своём большинстве малоинтересны широкой публике, поскольку не способны изменить давно сложившегося порядка вещей. Времена, когда от решений высших органов госвласти ждали новой жизни, новых возможностей и горизонтов, по общему мнению, закончились двадцать лет назад с принятием известных законов о приватизации.

Как ни странно, законодательная новация подобного рода с потенциально громадным масштабом последствий обсуждается сейчас в Правительстве и Государственной Думе. Правда, это не суперзакон с громким и судьбоносным, как когда-то прежде, названием, а лишь техническая поправка к ФЗ-171 «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции», призванная освободить от взимания акцизов и вывести из-под контроля системы ЕГАИС денатурированный топливный биоэтанол. Казалось бы – эка невидаль!

Напомню, что биоэтанол – это технический этиловый спирт, получаемый из крахмалосодержащего растительного сырья по простой и легко реализуемой в любой точке планеты технологии анаэробной ферментации. Говоря по-русски - сбраживанием. Сегодня в мире производится более 80 млн. тонн топливного биоэтанола, в основном из кукурузы, сахарного тростника, пшеницы и целлюлозосодержащих отходов. В Бразилии подавляющая часть автопарка уже переведена на чистый биэтанол (стандарт топлива «Alcool»), в США и странах ЕС биоэтанол широко применяется в качестве заменителя 10% или 15% в присадки (стандарты топлива Е10 и Е15). Если ещё всего десять лет назад биоэтанол считался чем-то вроде эксцентричной новации и «выдумки экологов», то сегодня объемы его производства приближаются к 8% от мирового выпуска традиционных бензинов. К 2017 г Соединённые Штаты планируют достичь технической возможности заместить биоэтанолом и другими видами топлива из возобновляемых источников до 70% от всего объемы потребляемых в стране светлых нефтепродуктов.

В нашей стране топливный биоэтанол практически не производится, поскольку действующий акциз, составляющий ныне 44 рубля за литр и увеличивающийся с 1 января 2013 г до 59 рублей, делает его использование в качестве моторного топлива заведомо нерентабельным.

Инициатива вывести отечественное биотопливо из-под чрезмерной государственной опеки сегодня исходит от научного сообщества и крайне незначительное числа поверивших в этот продукт предприятий, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. Противниками поправки выступают, как и положено в подобных случаях, налоговые органы, а также нефтяные компании, не заинтересованные появлении на внутреннем рынке конкурирующего топлива или оксигенатов (высокооктановых добавок) на основе биоэтанола. Лоббисты нефтяных компаний будут твердить, что именно они наполняют российский бюджет, представители госорганов – что безакцизный топливный биоэтанол в условиях России, разумеется, обязательно будет несознательными гражданами немедленно выпит. Спор придётся вести в условиях, когда в высших эшелонах госвласти правят бал тысячи «экономистов и юристов», но практически нет технократов, которые бы понимали и могли транслировать на самый верх важность и необходимость становления отечественной биотопливной индустрии. Так что сил у противников поправки – более чем предостаточно.

Тем не менее, пока рано говорить, у какой из сторон окажется больше шансов на успех. Ведь в России, как известно, всегда возможно Чудо.

Ведь если поправку примут – мир не перевернётся! Радетели существующего статус-кво смогут утешить себе тем, что процесс становления биотопливной отрасли лишь принесёт немного дополнительного финансирования в погибающие от безденежья научные институты и даст шанс некоторому числу предпринимателей реализовать себя. Спустя какое-то время новая отрасль, скорее всего, будет взята под контроль крупным бизнесом и госаппаратом, и всё вновь станет на свои места.

Тем не менее, в случае с биотополивом и с биоэкономикой в целом мы имеем дело с отраслями, живущими и развивающимися по законам, существенно отличающимся от привычных нам. И в процессе формирования отечественной биотопливной отрасли может произойти подлинное, настоящее чудо. Разрешение перегонять зерно в топливный спирт, побочно получая ценный высокобелковый корм для животноводства, создаст условия для возвращения к жизни, казалось бы, навсегда заброшенных сельских территорий Нечерноземья, Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также положит начало становлению новых экономических институтов. И это – отнюдь не фантастика.

Сегодня производственная себестоимость спирта, получаемого на российских заводах из зерна, купленного по рыночной цене, составляет – не удивляйтесь! – всего 15-17 рублей за килограмм. У этанола несколько меньшая, чем у бензина, теплота сгорания, поэтому себестоимость нового топлива в бензиновом эквиваленте будет находиться в районе 28-30 рублей.

Конечно, с учетом розничной надбавки, топливный этанол или оксигенатные добавки на его основе пока что будут обходиться потребителям несколько дороже 95-го бензина. Однако всё ли зерно у нас продается по максимальной рыночной цене?

С известных пор цена зерна в России формируется по формуле «цена экспорта в зоне черноморских портов минус транспортный тариф». Железнодорожная перевозка тонны пшеницы из Поволжья в Новороссийск обходится в тысячу рублей за тонну, из-за Урала – более двух тысяч. Поэтому, если переработка зерна в безакцизное биотопливо на Кубани или в Ростовской области сегодня в лучшем случае оказывается делом неубыточным, то тот же самый бизнес где-нибудь в Пермском крае принесёт уже 20-30% рентабельности. И неважно, что до столичного рынка сбыта от Перми – те же тысячи километров. Энергия – это единственный на сегодняшний день товар, востребованный абсолютно везде.

А возможность для самых широких кругов предпринимателей утвердиться в доселе «запретном» для широкой публике энергетическом секторе экономики, сделать этот бизнес поистине народным – разве это не есть уникальный шанс для развития страны, не очередное русское чудо?

Если производство топливного биоэтанола в стране будет легализовано, то крупные отечественные агрохолдинги, сконцентрированные в плодородных южных регионах, далеко не сразу смогут распространить своё влияние на депрессивные северные и восточные сельские территории. Возможно также, что крупный агробизнес в принципе не сумеет эффективно хозяйствовать в условиях небольших полей, сложного рельефа и необходимости индивидуального подхода к каждому элементу производственной системы. Столичным менеджерам и рабочим-азиатам, всё чаще приглашаемых агрохолдингами за рычаги тракторов и штурвалы комбайнов, будет очень трудно организовать обезличенное и формализованное производство там, где на протяжении сотен веков русский крестьянин формировал и пестовал сложные и неповторимые технико-ландшафтные структуры.

Соответственно – впервые с начала 1990-х годов - в стране появится шанс для возрождения класса фермеров или самодостаточных крестьянских хозяйств- кому какое название более по душе. И что самое важное – это Новое фермерство получит возможность сформироваться и начать развитие в рамках технологий нового уклада, на возрастающем участке траектории очередного «кондратьевского цикла», в контексте биоэкономики, давно провозглашенной на Западе в качестве фундамента экономического роста на предстоящие десятилетия.

Чтобы сразу отвести возражения скептиков по поводу жизнеспособности производства отечественного биоэтанола, скажу лишь коротко, что с гектара среднерусской пашни в условиях традиционных технологий (при «подмосковной» урожайности пшеницы 30 ц/га) можно получить до 1.5 тонн топливного спирта, по своей энергетической ценности эквивалентного 700 килограммам тюменской нефти. А «нормальные» для среднерусского фермера 500 гектаров обеспечат за год «добычу» более 350 тонн «личной» нефти на сумму почти в двести тысяч долларов США. Плюсом к этому будет произведено более полутысячи тонн кормового сырья, в грубом пересчете эквивалентного 150 тонн чистого мяса птицы или свинины. Последнее по валовому счету– плюс ещё почти полмиллиона долларов в год.

Опираясь же на современные и ожидаемые в ближайшем будущем технологии повышения урожайности, новые фермеры смогут в разы увеличить отдачу от земель, ранее считавшихся низкопродуктивными. Ведь специалистам хорошо известно, что наиболее важный природный фактор для фиксации растениями углерода в сахарах, крахмале и т.д. – это уровень солнечной радиации. А в теплый период года за счет более продолжительного светового дня суммарные показатели солнечной радиации для широты Вологды и Краснодара практически одинаковы.

Объективная потребность в организации переработки зерна в топливный этанол и технологически связанный с ним кормовой продукт (DDGS) приведёт к возрождению производственных и кредитных кооперативов. Кооперативы, которые переводят прибыль не на оффшорные счета акционеров, а своим непосредственным поставщикам сырья пропорционально его количеству, отданному на переработку, со временем разовьют качественно новую систему экономических отношений. Шанс сформировать подобную систему имелся у нас в начале девяностых, когда благодаря усилиям пресловутого «аграрного лобби» (есть за что добрым словом вспомнить покойного Василия Стародубцева!) удалось вывести процесс приватизации предприятий АПК из-под контроля чубайсовской команды. То есть приватизация в сфере АПК в те годы осуществлялась по правилам, установленным не Госкомимуществом, а Минсельхозом. Если бы тогда акционирование перерабатывающих предприятий пошло именно по кооперативной модели, то сегодня мы бы не имели страшного разрыва между, скажем, закупочными ценами на молоко и розничными ценами на молочную продукцию – поскольку эта разница сполна возвращалась крестьянам. Советское поголовье в 20 миллионов коров в этом случае вполне могло было быть сохранено, а в результате неизбежного роста его продуктивности Россия бы сегодня производила молока не 30, а все 70 миллионов тонн, полностью обеспечивая собственные потребности и в изобилии поставляя молочную продукцию на экспорт. Однако в тот раз чуда не вышло, ибо в силу групповых интересов и смешных по нынешним временам чиновничьих «гешефтов» все попытки разгосударствления перерабатывающих предприятий по кооперативной модели оказались заблокированными.

К счастью, в отличие от дорогостоящих молокозаводов и мясокомбинатов, капитальные вложения в предприятия по выпуску топливного биоэтанола – минимальны, и эти производства можно и нужно создавать «с нуля». Для кооператива из десятка «новых фермеров», совместно выращивающих 15 тыс. тонн «биоэтанольного» зерна, стоимость кооперативного завода с сушкой и грануляцией барды не превысит 2 миллионов долларов, то есть окажется даже меньше их суммарного годового оборота. Да и ниша в бизнесе полностью свободна: действующие спиртозаводы ориентированы на выпуск пищевого ректификата, и к производству биоэтанола обратятся нескоро. Сверхпопулярная же на Западе кормовая добавка из послеспиртовой барды (DDGS) российской комбикормовой промышленностью до сих пор игнорируется… В таких условиях новая отрасль легко и быстро сможет быть создана на кооперативной основе за народные деньги. А если произойдет ещё очередное чудо, и государственные банки поддержат данный процесс своими кредитами - то весьма скоро, возможно, мы не узнаем прежней аграрной России.

Ведь уже ближайшим следующим этапом развития нового сектора станет выпуск куда более ценных, чем топливный этанол, соединений для органической химии. Некоторое время назад в США была поставлена задача научиться получать из возобновляемого растительного сырья 12 ключевых органических соединений, на основе которых в мире вырабатываются практически все полимерные вещества. На сегодняшний день эта задача успешно решена - причем заметный вклад в её разрешение был сделан учеными из России. Так что старт производства кооперативами «новых фермеров» где-нибудь под Пензой или Смоленском изопрена, 1,4-бутандиола, изобутана и других подобных им сложных и дорогостоящих соединений – сегодня отнюдь не фантастика. Ведь как известно, биотехнологические процессы протекают при обычных температурах в компактных биорекаторах, в силу чего довольствуются капиталовложениями на порядок более низкими, нежели традиционные нефтехимические производства.

Новый фермер не в грязном ватнике, а в накрахмаленном белом халате, культурный, трезвый, со знаниями в голове в качестве основы капитала – разве это плохо? Кому бы такой помешал? Разве становление подобного нового человеческого типа в России не могло бы сделаться национальной идеей? Вариантом «внутренней эмиграции» для той части интеллигенции, которая пока ещё не разучилась работать? Ведь от народной биоэкономики – прямой путь к столь страстно декларируемым «экономике знаний», к «горизонтальным связям», к гражданскому обществу…

Пишу эти строки, не покидает мысль: нет же, в сегодняшней России такое нереально! Допустим, примет Госдума «биоэтанольную поправку», подпишет её Президент – но ведь и ровным счетом ничего не произойдёт! Немногочисленные энтузиасты быстро набьют себе шишки, пресса и ТВ начнут с упоением рассказывать, как от российского этанола выходят из строя двигатели автомашин (умалчивая, что «за бугром» - те же двигатели работают и дольше, и лучше), а также о том, что негоже переводить российское зерно на топливо, покуда Африка голодает. Хотя то же самое зерно в отдаленных от портов регионах будет продолжать гнить, а посевные площади – сокращаться.

Тем временем, не станем забывать, что развитие биотопливной промышленности и в целом биоэкономики в странах Запада будет по-прежнему идти по нарастающей. Для этого там давно приняты соответствующие законодательные акты, а «кризисный» Евросоюз только на одни научные исследования намерен выделить в ближайшие 10 лет почти 80 млрд. евро! И очень, очень скоро станет бесспорным фактом, что важнейшим мировым активом оказывается… земля, экспонируемая солнечным светом.

Поэтому я очень боюсь, что к указанному моменту наши пустующие сельскохозяйственные земли, заброшенные пастбища, неудобья и луга тем или иным образом окажутся консолидированными в руках региональных элит и столичных «скупщиков», после чего с неплохой прибылью будут перепроданы новым зарубежным владельцам. Руками и деньгами которых и будет, наконец-то, укоренена в России современная биоэкономика – работающая, правда, уже в интересах других стран и других экономик.

Не для того ли, чтобы понимание неизбежности перехода к биоэнергетике и биоэкономике как можно дольше оставалось за пределом внимания в «сырьевой» части мира, включая, разумеется, и нашу страну, США не так давно приступили к резкому наращиванию добычи сланцевого газа и нефти из низкопродуктивных месторождений? За последние несколько лет большая часть действовавших в США запретов на разработку подобных месторождений была снята, в результате чего в 2011 году Америка вышла на первое место в мире по добыче газа, а в 2013 – намерена стать первой и по нефти. Однако если нефть и газ на планете заканчиваются, а до тех, пока мировые коммуникации не окажутся перерезаными военными конфликтами, Америка на «свеженапечатанные доллары» в состоянии покупать и привозить к себе практически любые объемы топлива из других стран – зачем вскрывать и истощать собственные кладовые, припасённые на «черный день»?

Объяснение видится только одно – «чёрного дня» для Америки и для Запала в целом не предвидится! К 2017-2020 гг там завершится первый этап становления биоэнергетики, позволяющий в рамках национальных территорий полностью заместить биотопливом светлые нефтепродукты. Далее начнётся этап биотоплива для нужд электростанций и коммунальной сферы – скорее всего, на основе новых технологий переработки лигнинов («тяжелой целлюлозы») и биофотолиза топливного водорода. Что же при этом будет происходить с остальными странами, в том числе и с нами?

В среднесрочной перспективе резкий рост добычи в США традиционных углеводородов приведет к снижению мировых цен на нефть и газ. Это, кстати, позволит оживить глобальную экономику и укрепить в ней пошатнувшееся влияние Америки. С целью компенсации понесённых потерь России, Саудовской Аравии, Венесуэле и другим странам, прочно подсевшим на сырьевую «иглу», не останется ничего другого, кроме как всеми силами наращивать объемы добычи и экспорта углеводородов. И такое разорительное для сырьевых стран положение вещей будет продолжаться ровно до тех пор, пока их нефтегазовые поля не начнут одно за другим массово мелеть, пересыхать и закрываться.

Как только станет ясно, что ископаемые углеводороды на планете в самом деле подходят к концу, на биржах начнётся паника, и цены подскочат до небес. Следом придёт всеобщее понимание того, что в отсутствии технологий управляемого термоядерного синтеза (сегодня уже мало кто верит в их скорую реализуемость) единственной реальной альтернативой нефти остаётся биоэнергетика, переводящая в топливный эквивалент лучистую энергию Солнца. И станет, наконец-то, полностью понятным, зачем с таким маниакальным упорством все последние годы в странах Запада в биоэнергетику вкладывались и продолжают вкладываться колоссальные корпоративные и государственные средства.

По моему прогнозу, всё это произойдет уже весьма скоро – где-то в районе 2020-2025 годов.

Впрочем, поскольку с наступлением описанного момента добыча нефти и газа немедленно не прекратится, для сырьевых стран представится последний шанс заработать на мировой конъюнктуре. Для России этот шанс станет последним чудом. Правда, если к тому времени отечественная биоэкономика будет по-прежнему пребывать в состоянии зачаточном, а незадействованные сельскохозяйственные земли, потенциалом которых мы столь привыкли гордиться, окажутся в собственности посторонних и не заинтересованных в нашем благополучии лиц, то все разговоры о позитивном будущем для Отечества окажутся лишенными смысла. Деньги, вновь в изобилии пришедшие в страну, нам уже просто будет не на что потратить.

Известно, что в случае исчерпания ископаемых углеводородов и вынужденного перехода цивилизации на возобновляемые источники энергии - прежде всего, на биоэнергию - потенциала мировой пашни хватит для одновременного обеспечения топливом и продовольствием лишь трёх миллиардов человек. А на планете уже сегодня проживают более семи миллиардов… В подобных условиях вместо созидания новой экономики нам, увы, придётся элементарно бороться за своё физическое выживание. И нет уверенности, что в этих обстоятельствах какое-либо очередное чудо будет способно России и нам помочь.